Всего на сайте
изданий:  10209
статей:  1150
Электронная библиотека
search

Ухабы

(1927)

Московская фабрика Совкино, 1927.

Авторы сценария: В. Шкловский, А. Роом. Режиссер А. Роом. Оператор Д. Фельдман. Художник В. Аден. В ролях: С. Минин, Е. Ольгина, П. Репнин, О. Малышева, А. Громов, В. Барановская, Л. Юренев.

 

Стекольный завод. Стеклодув Павел и шлифовщица Таня, полюбив друг друга, стали мужем и женой. При сокращении штатов Таню уволили. Она не стала искать другой работы, решив посвятить себя семье и ребенку. Меж тем Павел стал встречаться с работницей Лизой и ради нее даже оставил семью. Тане подыскали работу на заводе в другом городе. На пароходе она встретила Павла. Решив окончательно порвать с прошлым и начать новую жизнь, он тоже перевелся на другой завод. Встреча завершилась примирением супругов.

Съемки некоторых эпизодов фильма проходили в Гусь-Хрустальном. Действие картины «Ухабы» В. Шкловский и А. Роом перенесли в производственную обстановку, на стекольный завод в Гусь-Хрустальный.

Сюжет был заимствован из рассказа рабкора А. Дмитриева: молодая семья распадалась после рождения ребенка, а затем вновь возрождалась. Фильм раскрывал проблему семьи и брака в современной рабочей среде. Благополучный в идейном отношении фильм оказался малоинтересным художественно.

 

«Ухабы» были признаны большой удачей, лучшим социально-бытовым сценарием года. К сожалению, фильм отмечен печальным грифом «не сохранился». Все, что от него осталось, - это литературный сценарий, недавно опубликованный, да разрозненные материалы из архива режиссера. <…>

Изучение среды и атмосферы продолжалось и за пределами сценарной работы, во время съемок. Выехали в Гусь-Хрустальный. Снимали на старинном стекольном заводе, том самом, который сами рабочие оживили, пустив производство в 1919 году. Оператор Д. Фельдман и осветитель В. Кузнецов создали подлинную пластическую симфонию стекла. Фактура его была обыграна вдохновенно: прозрачные, точно огромные бокалы, наполненные вином света и воздуха холявы (стеклянные цилиндры, из которых раскатывают оконные стекла), причудливые пирамиды ваз, строгие прямоугольники оконного стекла. И человеческие фигуры, лица, множащиеся, расплывающиеся, отражающиеся в стекле.

В центре экранного повествования трое – Таня, Павел, Лиза – молодые рабочие. Таня (Е. Ольгина) – скромная и самостоятельная девушка, выросшая трудно, в бедной семье, в деревне. Она человек коллективного склада, активно работает в комсомоле, открыта чужому счастью и горю, людям. Лиза (О. Малышева) – иная: модница, эгоистка, ветреная, хорошенькая. Выросла единственной балованной дочкой в обеспеченной семье. Комсомольским собраниям предпочитает танцы, может «подхватить» чужого мужа. И между ними Павел (С. Минин) - в общем, неплохой парень, просто не выдержавший испытания мелочами неустроенного быта.

<…> Тщательно прописанная в сценарии, досмотренная на местах съемки (завод, город Гусь-Хрустальный), тщательно воспроизведенная художником В. Аденом в павильоне, была создана подлинная атмосфера рабочего быта (клуб в бывшей церкви, общежитие в бывших казармах, женотдел, неустроенная комната Тани), наполненная воздухом времени, его маленькими, но точными приметами.

Только-только смонтированный фильм прошел нелегкое испытание многих рабочих просмотров и обсуждений. И везде «Ухабы» смотрели живо, заинтересованно, потом спорили, нередко сравнивая, примеривая увиденное на себя. Разговор начинался с фильма, а потом уходил в проблемы рабочей жизни и снова выходил к фильму, к кинематографу вообще. Резолюции обсуждений были единодушны: «Двинуть фильм в рабочую массу», «Картина наша!».

Гращенкова И. Воспитание чувств / И. Гращенкова // Абрам Роом / И. Гращенкова. – М., 1977. – С. 114-126.

Критик и киновед Виктор Шкловский:

«Гораздо ровнее и спокойнее прежних его (А. Роома) работ «Ухабы» (сценарий сделан мною и Роомом по рассказу рабкора Дмитриева).С этой картиной, вернее, с ее сценарием, было много возни. Прежде всего у нас до самого последнего времени смотрели на картину из рабочего быта, как на картину дешевую. Поэтому лента была сжата материально, и только впоследствии мы получили некоторую свободу работы. В первоначальном сценарии установка была такая (в сценарии, но не в рассказе): шел спор о переходе с двух станков на три. Причем этот спор раскалывал семьи. Старый рабочий, твердо знающий, что он боролся с хозяином за вопрос о двух станках, считал свою жену, работающую на трех станках, штрейкбрехером, а Таню (Ольгину) сокращали именно потому, что перешли на работу на трех станках. При переводе картины с материала текстиля на материал стекла она очень выиграла зрительно, но ослабела сюжетно.

Сценарий до съемки несколько раз читался в рабочих клубах, нравился там. Конечно, в работе над сценарием нам первоначально мешало незнание быта. Я еще не видал картину на коммерческом экране, но видел ее на рабочих просмотрах и должен сказать, что мы, конечно, должны учиться новому зрителю так, как люди учатся арифметике. Нам казалось, например, что темп ленты затянут. А зрители на просмотре в Гусь-Хрустальном требовали, чтобы картину пускали медленнее. Нам казалось, что главная пара – это Минин и Ольгина, а до рабочего зрителя больше доходят Юренев и Барановская. У рабочего зрителя установка на тему, вероятно, и есть установка на действие. Потому что один из выводов просмотра в Гусь-Хрустальном у собрания было – «организовать при заводе такие же ясли, какие были показаны на экране». Это показывает значение бытовой картины сейчас. Потому что бытовая картина своим сходством с ежедневным бытом дает зрителю импульс на переделку быта».

Шкловский В. Роом. Жизнь и работа / В. Шкловский // За 60 лет / В. Шкловский. – М., 1985. – С. 135-139.